Так в Эстонии детвора по-доброму называла рано поседевшего священника из Запорожской области Павла Дмитровского, который в апреле 1945 года возглавил православную церковь этой прибалтийской республики.Владыка Павел, а он, кстати, не только родился в Запорожской области – в скромном, несмотря на громкое название, селе Большая Белозерка, но и служил священником в нескольких селах региона, покинул сей мир в ночь на 2 февраля 1946 года. Событию многолетней давности я и посвящаю сегодняшние заметки об этом неординарном человеке, память о котором многие годы бережно хранят в далекой от Запорожья Эстонии и которого совсем не помнят на родине.
Для восстановления доэстонского периода жизни владыки мне понадобилось немного усилий – у меня потому что была под рукой его автобиография, написанная 4 августа 1945 года «по предложению, — как значится на титульной странице, — уполномоченного по делам православной церкви в ЭССР».
Вот о чем я узнал из нее [цитирую с минимальными правками – владыка прилично владел словом и слогом]:
«Родился я 15 января 1872 года в селе Большая Белозерка Мелитопольского уезда бывшей Таврической губернии, где отец мой служил в должности псаломщика. В 12 лет, после окончания начальной школы, поступил в Симферопольское духовное училище, из которого перешел в Таврическую (в Симферополе) духовную семинарию, которую и окончил в 1894 году со званием студента (по первому разряду).
По окончании семинарии был назначен на должность псаломщика Архангело-Михайловской церкви села Михайловки Мелитопольского уезда и учителя местной школы.
В сентябре 1895 года переведен заведующим училища в село Большую Белозерку Мелитопольского уезда.
В апреле 1896 года я женился, а 5 мая того же года был посвящен в сан диакона, 6-го же мая — в сан священника и назначен на должность настоятеля Борисо-Глебской церкви села Астраханки Бердянского уезда. Астраханка — очень известное село в истории южного сектантства: в нем существовали сектанты разных типов — молокане, т.н. евангелические христиане, штундо-баптисты и др.
Вследствие болезни жены, мне пришлось перевестись в 1899 году в Крым, в село Зуя Симферопольского уезда. Здесь я служил в должности члена Симферопольского училищного совета и законоучителем нескольких школ прихода. В 1901 года жена моя скончалась и я остался одиноким. Чтобы как-либо благоустроить свою жизнь, в 1902 году перевелся на должность священника Архангело-Михайловской церкви села Михайловка Мелитопольского уезда, где в то время служил диаконом мой отец. Здесь, кроме обязанностей приходского священника и законоучителя, я служил в должности духовного следователя Мелитопольского уезда.
В виду тяжелого семейного положения, я в 1908 году оставил епархиальную службу и поступил в Петроградскую духовную академию, в которой прослушал три курса. В 1911 году вновь поступил на епархиальную службу, но уже в Петроградскую епархию, в село Ивановское Ямбургского уезда.
В апреле 1915 года, согласно предложению протопресвитера военно-морского духовенства, во время первой великой войны с Германией, поступил на службу в Балтийский флот священником, на учебное судно минного отряда «Народоволец».
Ушел с военного флота по собственному желанию, в виду предстоящей ликвидации корабля.
Так как наш корабль в это время находился в Финском заливе, я остался на берегу в Эстонии и в 1919 году поступил на службу священником в Нарвский Преображенский собор. В Нарве, кроме исполнения обязанностей приходского священника, состоял законоучителем Нарвских гимназий и членом Нарвского епархиального совета».
Очень лаконичное, но точное изложение основных фактов биографии. А некоторые, вроде бы, второстепенные замечания владыки характеризуют его как человека, для которого переживания молодости не померкли даже спустя годы и десятилетия:
«жена моя скончалась и я остался одиноким» [и оставался одиноким, храня верность покойной супруге, до конца дней своих],
«чтобы как-либо благоустроить свою жизнь, перевелся на должность священника»,
«в виду тяжелого семейного положения…».
Согласно еще одному документу, который тоже мне удалось отыскать, с корабля батюшка сошел на берег вот с таким удостоверением: «Дано сие от комитета и командира учебного судна «Народоволец» священнику Павлу Дмитровскому в том, что он с 23 апреля 1915 года по 8 августа 1918 года находился на службе во флоте. Во время революции, согласно желанию всей команды (1200 человек) был оставлен на корабле, как пользовавшийся особым уважением и любовию».
Слова в адрес священника «пользовавшийся особым уважением и любовию» дорогого, согласитесь, стоят, если учесть настроения того буйного революционного, а проще говоря, бандитско-безбожного времени.
Очень даже не гладко складывалась судьба священника-эмигранта в Эстонии – в частности, в Нарве: летом 1919 года [привожу данные Нарвского исторического музея] он служит в Кренгольской Воскресенской церкви, а уже осенью – в нарвском Преображенском соборе. Причем сверхштатным священником. В начале 1921 года сверхштатную должность закрывают и отца Павла священником по вольному найму зачисляют на службу только 1 июня 1922 года. И только спустя еще два с половиной года, 22 февраля 1925 года, митрополит Таллинский и всея Эстонии Александр утвердит его на штатной должности второго священника нарвского Преображенского собора.
Несмотря на такую, я бы сказал, ломаную, не устойчивую жизнь, за короткое время отец Павел становится любимцем жителей Нарвы. Поэтому местная газета «Старый Нарвский листок» с особым удовольствием в номере от 4 октября 1937 года известила своих читателей о случившемся в городе: «Редкое церковное таинство – возведение в сан епископа отца Павла Дмитровского, событие у нас в Нарве небывалое и, возможно, даже неповторимое».
Насколько мне известно, во время войны по доносам «доброжелателей» владыку, под попечительством которого находились 24 прихода, дважды вытребовали в гестапо. Уходя, он просил своего секретаря: «Если не вернусь, пакет с моими книгами сожги». Слава Богу, оба раза он возвращался.
А однажды, как рассказывали очевидцы, ночью в храм к епископу Нарвскому и Изобрскому [так официально именовалась должность владыки] заявились фашисты с кинокамерой: документальный фильм решили снять о праздновании в Нарве светлого дня Пасхи. «Староста! – остановив службу, позвал владыка своего помощника из прихожан. — Наведите порядок в храме!»
Что характерно, немцы без возражений свернули киноаппаратуру и ретировались. А вечером за рюмкой шнапса полковник-фашист, квартировавший по соседству с домом очевидца этой истории, беззлобно жаловался своей хозяйке: «Фрау, у вас в Нарве очень строгий епископ».
Особенно любили владыку дети, называя его – за раннюю седину, «беленьким батюшкой». Говорили, что поседел он после смерти жены, которую рано потерял, прожив в браке всего три года.
И потом всю жизнь глубоко чтил память матушки Анастасии.
А вот что напишет о владыке Павле в своей книге «Православие в Эстонии» патриарх Московский и всея Руси Алексий II, служивший когда-то под началом владыки: «На протяжении всей жизни я сохраняю в сердце светлый образ владыки, оказавшего большое влияние на мое духовное формирование и решение посвятить свою жизнь церкви Христовой».
Кстати, владыка Павел лично участвовал в работе поместного собора Русской православной церкви, на котором был избран, по сути, первый послевоенный патриарх всtя Руси – Алексий I. Причем епископ из Эстонии был единственным из иерархов-участников собора, кто служил на оккупированной немцами территории СССР.
16 апреля 1945 года патриарх Алексий I назначит владыку Павла главой Эстонской православной церкви – архиепископом Таллинским и Эстонским.
К сожалению, в должности этой владыка будет пребывать менее года.
Траурная процессия, 6 февраля 1946
У могилы владыки. Слева — отец Михаил, отец патриарха Московского и всея Руси Алексия Второго
Сообщение о кончине архиепископа Павла
Автор: Владимир Шака